Синтагма – «пуп» столицы не только в переносном смысле, но и в самом прямом: нумерация зданий афинских улиц начинается с площади Синтагма — четные – справа, нечетные – слева. Она же является точкой отчета расстояний в километрах до любого пункта в Греции.
Когда 175 лет назад, зимой 1836 года, в древнюю землю некогда блестящих Афин лег первый камень фундамента королевского дворца, ныне здание парламента, Афины представляли собой глухой балканский городишко с населением, чуть превышающим 7 тысяч человек. Молодой Оттон в 1834-1835 годах затеял перепись своего нового «хозяйства», согласно которой в Греции проживали 156.832 семьи, то есть 693.592 жителя, в Афинах жили 7.177 человек, а в Пирее и Фалиро – 8 семей, то есть 46 человек, включая монахов монастыря Святого Спиридона.
В прошлом году Синтагма отмечала 155 лет со дня покушения на королеву Амалию, супругу Оттона, случившегося за год до изгнания венценосной баварской четы из Греции. В те дни достиг апогея народный протест против короля, систематически нарушавшего Конституцию, которую он сам же дал грекам, в честь чего площадь и переименовали из Дворцовой в площадь Конституции (то есть, Синтагма).
В мае 1861 года, после раскрытия против него заговора, король Оттон отбыл в Мюнхен, оставив регентом свою супругу, печальную королеву Амалию. Почему Амалия должна была заплатить жизнью за политику своего мужа, сказать сложно, ведь Греция многим была ей обязана: хотя бы роскошным Королевским садом и национальным греческим женским костюмом, который и по сей день зовется «костюмом Амалии».
6 сентября 1861 года студент юридического факультета Аристидис Досиос, сын депутата и министра Константиноса Досиоса и Екатерины Маврокордату, дочери выдающегося политика Александроса Маврокордатоса, стрелял в вышедшую на прогулку королеву Амалию да промахнулся. Представ затем перед советом министров, он бросил в лицо главе правительства Афанасию Миаулису, что своим поступком хотел избавить страну от тирании. Без пяти минут цареубийцу бросили в каземат и долго пытали, били по голове, из-за чего он впоследствии помешался и умер 37 лет от роду. Аристидис Досиос стал козлом отпущения в жестокой партизанской войне студентов против королевской полиции.
От верной казни студента спасла сама королева Амалия, и Досиосу заменили смертный приговор пожизненным заключением, которое он и отбывал вплоть до вынужденного бегства королевской четы из Греции. Всю оставшуюся жизнь Оттон и Амалия прожили в Баварии, в ссылке, страдая от разлуки с Грецией, которую полюбили всей душой: бывшие король и королева разговаривали между собой по-гречески с 6 до 8 часов вечера, чтобы хоть виртуально вернуться на свою вторую родину, а когда пробил их час, Оттон и Амалия легли в гроб в национальных греческих костюмах!
Синтагма – сравнительно молодая площадь, ее крестный отец – король Оттон, она родилась вместе с фундаментом королевского дворца, так что изначально площадь Синтагма и Парламент были понятиями нерасторжимыми. Здесь же Оттон вынужден был дать грекам Конституцию, поэтому изначально площадь Синтагма и Демократия являлись понятиями неразделимыми. Точно так же неотделима от истории Синтагмы и история гостиницы «Великобритания» («Мегали Вретания»), которая не сразу стала гостиницей. В 1842 году, купив участок, здесь возвел себе жилище Андонис Димитриу по чертежам знаменитого датского архитектора Феофила Хансена, того самого, который вместе со своим братом, Кристианом Хансеном, подарил Афинам великолепный архитектурный триптих на улице Панепистимиу Академию-Университет-Библиотеку. Нынешний отель в своем первоначальном варианте стал в 1842 году первым в Афинах «Stadtpalais» — блестящим дворцом, не уступающим петербургским, с 90 (!) комнатами.
В 1874 году дом-дворец купил за головокружительную сумму предприниматель Саввас Кедрос, и вместе со своим партнером Статисом Лампсасом превратил его в роскошную гостиницу, ставшую одной из самых лучших в Европе.
Кстати, Статис Лампсас одиннадцатилетним мальчиком приехал в Афины вместе со своими родителями из России, где жила его семья и где родился он сам. Выходец из России служил в королевском дворце, и, отметив порядочность и талант Лампсаса, король Георгий Первый послал его учиться в Париж гостиничному бизнесу. Уже в 22 года Лампсас сделался шеф-поваром крупнейшего парижского банкира.
Во время Олимпийских игр 1896 года в «Великобритании» жили все знаменитые гости Игр, в 1941 года здесь расположился Германский штаб, куда в течение последующих трех с половиной лет регулярно наведывались Геринг, Гиммлер, Роммель и сам Гитлер! Здесь жил Уинстон Черчилль, отсюда в октябре 1944 года он возвестил грекам вместе с Йоргосом Папандреу-старшим об окончании войны. На гостиницу, как когда-то и на королеву Амалию, рождественской ночью 1944 года, в самом начале Гражданской войны, чуть было не совершили «покушение»: подрыв «Великобритании» коммунистами, где в этот день находился Черчилль и высшие британские офицеры, был отложен в последний момент.
На пятом этаже исторической гостиницы Константинос Караманлис в 1974 году сформировывал свое правительство, вернувшись в Грецию после падения хунты, в том же году с балкона второго этажа к грекам с речью обращался Архиепископ Кипра Макариос, также жертва покушения. Здесь жили Джон Кеннеди и Аристотелис Онассис, Бриджит Бардо и София Лорен, Жан-Поль Готье, Грета Гарбо и Франсис Форд Копола, а также сотни других мировых знаменитостей. Кстати, в кафе отеля, вход который находится с улицы Стадиу, попасть может любой простой смертный и приобщиться, таким образом, к миру V.I.P.
Сегодня, когда Синтагму обрамляет лес высоких домов, трудно и представить себе, что от парадного подъезда Дворца Андониса Димитриу можно было некогда любоваться на сбегающие к самому морю деревенские домики, а в хорошую погоду – на острова Саламин и Эгину и даже — на берега Пелопоннеса! Впрочем, в 1842 году и на месте сегодняшней Могилы Неизвестного Солдата шелестела густая роща. (Кстати, самый первый афинский «небоскреб» — семиэтажное здание на перекрестке улиц Филэллинон и Оттона — был построен в 1917 году, и с ним связан один из первых «градостроительных» скандалов – именно по причине его головокружительной высоты. «Колосс Синтагмы» стал поводом для издания специального Указа, координирующего высоту строящихся в греческой столице зданий).
За время своего существования площадь Синтагму реконструировали много раз, но, к счастью, «пластические операции» оказывались не столь радикально-уродующими, как в случае с Омонией. Синтагме удалось сохранить и свое лицо, и свой блеск, хотя многое ушло в прошлое: вместе с неоклассическими зданиями канули в лету и тысячелетние привычки греков – решать все вопросы на Агоре, каковыми сто лет назад являлись кофейни.
«И в военные времена, и в мирные, каждый из нас спешил сюда, чтобы покритиковать государство», — писал о знаменитой кофейне на площади Синтагма – кофейне Спироса Захаратоса – самый язвительный афинский поэт Йоргос Сурис.
Открывшаяся в декабре 1888 года кофейня Захаратоса считалась «малым парламентом»: сидя за ее столиками, журналисты писали свои политические репортажи, до хрипоты спорили, отстаивая интересы своей партии депутаты, поэты и писатели, за чашкой кофе, отшлифовывали свои сочинения, которые затем расходились по книжным лавкам. Говорят, что споры в «Захаратосе» были гораздо горячее, чем в самом парламенте, а позиция ораторов – гораздо непримиримее (и гораздо честнее), нежели позиция посаженных в парламентские кресла народом «отцов нации». В 1956 году кофейня «Захаратоса» закрылась по неординарной причине: никто из посетителей не заказывал более кофе – одни просили чернил, другие – ручки, третьи – воды, четвертые садились за столики в ожидании друзей. Завсегдатаи «Захаратоса» сбрасывали и назначали правительства. Кстати, у «Захаратоса» не подавали турецкий кофе- исключительно французский и американский.
В анналах «Захаратоса» сохранился следующий эпизод: 11 сентября 1906 года в кофейню ворвался Маринос Антипас, известный бунтарь, пропагандирующий социалистические идеи.
Антипас не сел за столик, как обычно, а направился прямехонько к Агамемнону Шлиману, сыну археолога Генриха Шлимана и депутату от Фессалии. Не прошло и минуты, как зал кофейни потряс звук звонкой пощечины, которой социалист публично наградил депутата.
Оказывается, Шлиман пожаловался номарху Фессалии на Антипаса, что он, мол, будоражит своими радикальными идеями деревенских жителей, за что Антипаса призвали к ответу.
— По какому праву Вы меня заложили номарху?- спросил Антипас.
— По праву свободы, которая дана каждому гражданину, — ответил Шлиман.
— Ну тогда и я воспользуюсь этим правом и ударю Вас по морде! – воскликнул Антипас, которому через минуту уже крутил руки прибежавший на крики депутата жандарм.
Вот такая история. Так что не стоит особенно удивляться тому, что и сегодня общественная и политическая жизнь на Синтагме продолжает кипеть: греки просто продолжают традицию своих прадедов.
Евгения Кричевская
Источник: www.greekorbis.gr