Натали Лекка
Перевод Евгении Кричевской
. Прошло почти две недели, как я не видела свою семью. Командировка в Париж дезорганизовала меня больше, чем можно было ожидать. И все-таки, прогулки по набережным Сены и деловые обеды в самых дорогих парижских ресторанах не могли заменить теплоту домашнего очага. Самолет уже подлетает к Афинам, и мне все больше и больше не терпится увидеть дорогие лица. Смотрю с высоты на освещенную Аттику, и сердце замирает от счастья. Так хочется, наконец, приземлиться, выйти из самолета, вдохнуть родной греческий воздух.
Спешу к паспортному контролю, и пограничники, точно понимая мое нетерпение, не задерживают меня ни на секунду. Еще десять минут, пока на движушейся ленте покажутся чемоданы, и я буквально бегу к стоянке аэропорта, где целых две недели меня ждет мой автомобильчик. Только тогда начинаю успокаиваться. Сажусь за руль, включаю зажигание. Теперь полный вперед, домой, в маленький родной городок, где меня ждут муж и дети!
Солнце начинает садиться, прибавляю газу, чтобы оказаться дома до наступления темноты. Машины несутся навстречу с головокружительной скоростью, и я начинаю чувствовать себя неуютно за рулем. В салоне тепло, снаружи — холодно, стекла запотели, и, согревшись, начинаю мечтать, как вечером мы с маленькими Яннисом и Катюшей ляжем на ковер перед камином и примемся читать сказки. Интересно, что приготовил на ужин муж? Боже, какая же я счастливая!
Сворачиваю на пустынную дорогу, чтобы срезать путь. Дорога едва различима в свете редких фонарей, одному Богу известно, куда я еду. Судя по тому, как буксуют колеса, дорожные работы на этом участке все еще продолжаются. Напрягаю зрение, и вижу стремительно приближающийся свет мощных фар. Затем различаю грузовик. Его водитель изо всех сил машет мне руками. Чего он хочет? Поприветствовать меня или предупредить? Видя его расширенные от ужаса глаза, я понимаю, что он летит прямо на меня и резко поворачиваю руль вправо, чтобы не столкнуться. Не успеваю….
Грузовик подминает под себя мой крошечный фиатик, который складывается как гармошка под его великаньим животом. Вижу, как мелкими брызгами взрывается лобовое стекло грузовика, а сам водитель катапультируется наружу. Меня швыряет на руль и тут же отбрасывает назад. Становится жутко, тяжело дышать, я не могу пошевелиться. Вот она смерть-матушка…
Так, надо успокоиться. Скоро утекут последние силы, я лишусь чувств и погружусь в забытие. Проходят пять минут, десять…
Открываю глаза. Похоже, у меня ничего не сломано, я жива. Пытаюсь шевельнуться. Мне не больно. Ноги зажаты между складками искореженного металла. Пытаюсь высвободиться, сначала правую ногу, потом левую. Дверь перекосилась, я не могу ее открыть. Наконец, мне удается вылезти через разбитое окно.
Дорога совершенно пуста. Темнота кромешная. Грузовик накрыл мою машинку, и его несчастный водитель плавает в луже крови. Мой мобильный разрядился, и надо срочно позвать на помощь. Бросаю автомобиль, вернее — груду металла, в который он превратился, и выходу на шоссе. Продолжаю путь пешком. Все мои мысли о семье, о том, что меня ждут дома с нетерпением. Надо во что бы-то ни стало связаться с мужем. Бреду около четверти часа, сама не знаю, куда. Вижу приближающийся автомобиль, вскидываю руку, но он даже не притормозил. Я продрогла, тру ладони, чтобы согреть руки. Но не останавливаюсь, иду дальше. Кто-нибудь да подберет меня! Не может такого быть, чтобы не подобрал! Однако, второй автомобиль тоже проскакивает мимо.
Вдруг вдалеке маячит нечто, напоминающее телефонную будку. Первая мысль – позвонить домой, сообщить, что со мной все в порядке. Набираю домашний номер и жду. Трубку поднимает моя дочь, Катя.
«Я слушаю…»
«Катюша, это я, мама!» — кричу я. Белый пар вырывается изо рта.
«Кто это?»- спрашивает Катя.
«Это я, мама, ты меня слышишь?!»
Наверное, линия неисправна, Катя меня не слышит.
«Я слушаю!…»
«Катя!»
«Катя?» -переспрашивает Катя на другом конце провода.
«Да Катя же! Катя!» — кричу громче.
«Катю?»
Каждый раз, когда я произношу ее имя, дочь повторяет его одновременно со мной, как эхо. Мне становится жутко при звуке моего же пустого голоса, и я вешаю трубку.
И снова плетусь в кромешной темноте, заставляя себя не отчаиваться. Надо непременно привести помощь! В ста метрах снова вижу свет. Наверное, это какой-нибудь придорожный ресторан или бар, где останавливаются водители перекусить и выпить чашечку кофе перед тем, как продолжить долгий путь. Автомобилей перед входом предостаточно, значит – в ресторанчике народ!
Захожу внутрь. В зале жарко, и впервые после того, что случилось, я чувствую себя чуть лучше. Сильный свет после полной темноты ослепил, но глаза быстро свыклись. В ресторанчике масса народу, ожидающего, пока его обслужат. Официанты сбились с ног.
Встаю в очередь и пытаюсь как можно быстрее добраться до стойки, чтобы попросить о помощи, но никто не обращает на меня ни малейшего внимания. Официанты проходят, точно мимо пустого места. Хлопаю в ладоши, начинаю высвистывать разные мелодии, жестикулирую, но стоит такой шум и гам, а поздние автомобилисты с таким самозабвением штурмуют стойку, что никому до меня нет дела. Прихожу в отчаяние.
Выхожу из ресторана в полном смятении. Слезы наворачиваются на глаза, я вот-вот готова зарыдать, как вдруг вижу в двадцати метрах автобусную остановку. Никого нет, но, согласно расписанию, автобус должен подойти через 10 минут. Сажусь и жду автобуса в полном одиночестве. Где-то минут через 12 вижу приближающийся автобус. Останавливается как раз около меня, из него выходят две пожилые дамы. Я быстро поднимаюсь и занимаю их место. Сойду на первой же остановке и позову на помощь. Все мои мысли – с мужем и детьми, как же они, должно быть, волнуются, что меня все еще нет! Надо, во-первых, немедленно позвонить домой и, во-вторых, зарядить мобильный телефон. Выхожу на центральной площади ближайшей деревни. Отчаянно ищу хоть одну живую душу, чтобы попросить о помощи. Вот и телефонный автомат. Рядом с деревенской кофейней, где сидят несколько завсегдатаев и смотрят выпуск последних известий. Я поднимаю трубку, не отрывая глаз от экрана телевизора в кофейне.
«Трагедия недалеко от автострады Афины-Ламия, на уровне Марафонского озера. Сегодня в 18.37 вечера, на сельской дороге грузовик столкнулся с легковым автомобилем. Погибли оба водителя и пассажиры. Полиция связалась с семьями погибших, и в настоящее время родственники жертв находятся на пути к месту происшествия».
Трубка падает из рук. Колени подгибаются. Сейчас упаду. В глазах темнеет. Все потеряно! Нет более для меня места на этой земле, и законы, которым подчиняются живые, не имеют надо мной никакой власти. Значит, надо поспешить к месту аварии, чтобы повидаться с семьей. Пусть в последний раз.
Обратная дорога к месту, где я, оказывается, испустила дух, показалась мне значительно короче. Издалека вижу мужа и детей. Хочется подбежать к ним, сказать, что все в порядке, что мне было совсем не больно. Подхожу. Хватаю сына, Яннакиса, за плечо.
«Ребятки, я приехала, все в порядке…»
«Мама! Мама!» — слышу голос Кати. – Мама. Мы тебя ждем…!»
«Доктор…она просыпается…доктор…», — слышу другой голос.
«Говорите же, она не может вам ответить, но услышать может».
Пытаюсь разлепить свои усталые глаза. Я лежу на больничной кровати. Вдруг осознаю, что голос, который только я только что слышала – это голос моей матери. Пошевелиться не могу, но чувствую исходящее от матери тепло, и мне хорошо. Муж и дети тоже здесь. Голова гудит, как после глубокого сна. Мама что-то бормочет.
«Наконец-то, девочка моя, ты проснулась! Целых 18 часов спала! Врачи говорили, что, может быть, и вовсе не проснешься, но я не верила! Я свою дочь знаю. Ты у меня борец. Теперь все позади. Все. Главное – что ты открыла глаза. Но какое страшное совпадение! По-моему, авария случилась как раз в том месте, где вы разбились с Алексеем и детьми. Два года назад…»
Вдруг я вспоминаю. Страшные картины. Мой муж, я, дети, шоссе, наш автомобиль, грузовик…Тогда выжила только я. Вот в чем дело! Вижу, как муж и дети в углу больничной палаты начинают постепенно таять. Мать сидит у моей постели одна и гладит мне лоб. Я вновь погружаюсь в глубокий сон.
Вот и полицейские машины, поднимают исковерканный металл подъемным краном. Я не хочу больше оставаться на месте происшествия. Муж и дети смотрят на меня издалека с любовью. Они уходят. Без меня. Поднимают руки, прощаются и исчезают за горизонтом.
впервые рассказ был напечатан на русском и греческом языках на сайте www.greekorbis.gr
